Великие спортсмены обычно охотно говорят о своих победах, но хорошо скрывают свои проблемы. Грег Луганис не из их числа. Пятикратный обладатель олимпийского золота по прыжкам в воду, а заодно кинолог, писатель и актер, он также одним из самых знаменитых ВИЧ-положительных в мире. Луганис вот уже 18 лет живет с ВИЧ, при этом, узнав о ВИЧ-статусе, он продолжил заниматься спортом и взял еще два "золота". В своем интервью он говорит о своей жизни, которую, несмотря ни на что, смело называет счастливой.
Как вообще получилось, что ты затеял эту кампанию против депрессии?
На меня вышли представители фирмы "GlaxoSmithKline", они хотели, чтобы я поделился своим опытом депрессии, адресуя его в первую очередь гей-сообществу. Для меня это был шаг к открытию - опять. Всю свою жизнь я только и делаю, что что-нибудь да открываю: мою сексуальную ориентацию, ВИЧ-статус, депрессию, то, что я переживал домашнее насилие, и так далее.
Когда у меня депрессия, мне совсем не хочется говорить об этом…
Это требует большой самодисциплины, так как делать в этот момент вообще ничего не хочется. Но важно поговорить со своими друзьями о депрессии. Если вам кажется, что у близкого человека депрессия - затроньте эту тему, а он сам решит, хочет ли быть откровенным.
В чем смысл твоей кампании?
Вы не обязаны переживать депрессию в одиночестве. Вы можете обратиться к психологу или психиатру, какой бы метод лечения вы не выбрали - главное начать.
Какие цели ты ставишь перед собой сейчас?
Добиться стабильности - снова начать регулярно заниматься в спортзале, соблюдать режим приема терапии, оставаться активным и не терять интерес к жизни. Даже не знаю, связано ли это с ВИЧ - возможно, что да.
И что же ты делаешь для этого?
Я веду дневник. Я также каждый день "качаюсь", занимаюсь йогой и медитирую. Прием моих таблеток против ВИЧ для меня как барометр - если мне сложно принять лекарства вовремя, я знаю, что у меня есть какая-то проблема и мне нужно срочно заняться собой.
В прошлом году я понял, что мою собственную депрессию вызвали антиретровирусные препараты. У тебя были проблемы из-за терапии?
Собственно, я понял, что лекарства и были причиной депрессии, особенно после того, как я поменял режим лечения. Мой врач и я решили, что это было из-за терапии. Но у меня бывают эмоциональные срывы и просто так, мне нужно каждый раз разбираться, в чем причина и решать ее.
Предрассудки по отношению к людям с депрессией переносились тобой легче, чем другие предрассудки: ты был сиротой, ты гей, ты ВИЧ-положительный, у тебя дизлексия и так далее?
Совершенство приходит с практикой. Уж с чем, а с чужими предрассудками и стереотипами я практиковался достаточно. Я открывал многие секреты, учился быть честным и не скрывать, что я чувствую. И у меня получается все лучше и лучше.
Ты принимаешь антидепрессанты?
Я не принимал никаких психотропных препаратов три года, потому что я хотел развить у себя навыки преодоления депрессии. Но чтобы приобрести эти навыки, мне сначала нужны были антидепрессанты, иначе у меня не было сил.
Ранее в интервью ты сказал, что собаки спасли тебе жизнь. Расскажи последние новости о своей "собачьей семье".
У меня умерли две собаки - Фривей и Райан, а своего терьера Микки я отдал другу, он ВИЧ-положительный и ему была нужна собака-компаньон из-за психологических проблем. У меня остается мой второй терьер - Ниппер, она уже участвует в национальных выставках. Она выиграла столько золотых медалей, что просто противно. Вся пошла в "папу".
В целом, как сейчас твоя жизнь?
Помимо того, что в прошлом году я потерял маму, дела идут отлично. Я продолжаю учиться в школе актерского мастерства. Провожу занятия по дрессировке собак. Участвую в этой просветительской кампании. Если кто-нибудь будет ходить за мной весь день, он решит, что я чокнутый: целый день думаю только о собаках, да об актерской игре. Я в основном играю в театре, хотя в прошлом году участвовал в фильме. Правда, я там не играл - я работал с собаками.
И как твоя актерская карьера?
Когда я играл подростка в фильме Лари Крамера "Просто скажи нет", я все думал: "Когда же я вырасту". Теперь я играю молодого отца! На самом деле, моя главная цель сейчас - издать учебное пособие для тренеров собак. Знаете, принципы одни и те же - неважно, две или четыре ноги у спортсмена, все примерно одинаково.
После выхода в свет твоей автобиографии в 1995 году, где ты впервые рассказал о ВИЧ, ты неохотно говорил на эту тему. Что-нибудь изменилось?
Да, и очень сильно. Раньше я был в панике, так как принимал ингибиторы протеазы, у меня были побочные эффекты. В результате я просто перестал ходить к врачу и бросил принимать терапию где-то на полтора года. Правда, я продолжал сдавать анализы. Когда моя вирусная нагрузка начала уже доставать до крыши, я подумал: "Я должен что-то сделать". Одна медсестра познакомила меня с моим нынешним ВИЧ-положительным врачом. Я смог поговорить с ним, выразить свое отвращение к лекарствам. Он подошел ко всему прагматично: "Я не могу вас заставить, но вот мои рекомендации, вот возможные побочные эффекты". Мы также провели тестирование на резистентность, и оказалось, что на меня уже не все препараты действуют. Но, в конце концов, мы выбрали новый план лечения, и я снизил вирусную нагрузку.
И как твоя вирусная нагрузка сейчас?
Я не помню цифр, но раньше она была выше некуда, а сейчас не определяется. Я вообще предпочитаю не зацикливаться на всех этих цифрах. Я смотрю на вещи в перспективе.
ВИЧ или депрессия - что для тебя хуже?
Депрессия. Пока вы сами не пройдете через нее, вы даже понятия не имеете, как она выбивает из колеи. Я согласен.
Бюллетень Позитив
Читайте также:
Информационно-развлекательный портал